Как продать свою книгу в 2025 году! Взрывные продажи и мировой охват!

 Почему платформа Draft2Digital (https://www.draft2digital.comлучшая для продажи самиздата в 2025 году?

"Трэш-сказки за Одессу - 2"**Глава 4. Танец теней и перьев**

 "Трэш-сказки за Одессу - 2"**Глава 4. Танец теней и перьев**

В этой главе мы наблюдаем, как Яша, обычный советский подросток из Одессы, сталкивается с миром, который полностью переворачивает его представление о реальности:

1. Развенчание иллюзий: Яша видит, что его "трэш-сказки" не так уж далеки от правды, но реальность оказывается куда более грязной и неоднозначной. "КГБшники" оказываются мелкими жуликами, "смерть" — лишь усыпляющим дротиком, а его детское представление о справедливости и порядке рушится.

2. Погружение в новый мир: Эта ночь — точка невозврата для Яши. Он не просто свидетель, он вовлечён в мир контрабанды, криминала и загадочных птиц. Это начало его пути, который выведет его за рамки обыденной жизни.

3. Завязка дальнейших событий: Мы узнаем о роли Ирки, о "миллионах", о ценности кречетов. Яша становится невольным обладателем информации, которая может быть опасна. Гриша Шило прямо говорит: "А раз видел кречетов, придётся нам с тобой ещё поболтать." Это предвещает продолжение его приключений.

4. Смена масштаба: История, которая начиналась как детская шалость и попытка "поиграть в детективов", превращается в нечто гораздо более серьёзное и масштабное, с реальными угрозами и тайнами.

Так что, всё это было к тому, чтобы Яша (и читатель) осознали, что мир вокруг гораздо сложнее и опаснее, чем кажется, и что его личные "трэш-сказки" только начинаются, но уже в совершенно реальном, а не вымышленном ключе.

Вторая книга "Трэш-сказки за Одессу"

Привет друзья. Начал писать продолжение "Трэш-сказок за Одессу". Вот набросок Первой главы: «Все, что происходит с человеком после четырнадцати лет, не имеет большого значения» – крутилась в голове Яши цитата из какой-то книги, которую он выхватил из папиной полки. Яше пятнадцать, и он уже совсем не тот наивный мальчик из коммуналки, что собирал трэш-сказки о родителях. Теперь его мысли занимала не только очередная история, но и куда более волнующая тайна – Лиля. Лиля из параллельного класса, с которой он сегодня обязательно должен был столкнуться на Ланжероне. Он даже почти убедил себя, что это будет "случайная" встреча.

– Давай быстрее, Яша, пока совсем не сварились, – ныл Наиль, его бессменный спутник в любых авантюрах, от ловли бычков до поиска сокровищ в старых дворах.

Ключ от бывшей маминой комнаты в коммуналке, звякнув, лёг в ладонь Яши. После развода родителей он жил с папой в новой, отдельной квартире, а Рива Соломоновна осталась здесь, в своей привычной коммунальной обители. Сейчас мама была в очередном отъезде, и за комнатой присматривала её сестра Циля – временами даже жила там. Но кое-что – по привычке, а кое-что просто забытое в суматохе переезда к папе – всё ещё оставалось здесь. Например, Яшины любимые плавки. Те самые, в которых он себя чувствовал почти пловцом, а не просто "Яшей Фишманом из третьего парадного".

Подходя к знакомой, обшарпанной двери подъезда, Яша почти не замечал привычных запахов: мокрой штукатурки, варёной рыбы и слегка прокисшего борща. Его мысли были заняты Лилей. Он мучительно выбирал между двумя стратегиями. Первая: забежать в "Универмаг" на углу, где за три копейки автомат щедро опрыскивал каждого желающего ядрёным "Шипром". Запах был брутальный, одесский, и, что уж там, слегка навязчивый. Вторая: пробраться к маминому туалетному столику в её комнате в коммуналке и тайком пшикнуть её дефицитным парфюмом. Запах "Ландыша серебристого", конечно, не был французским, но мама им так дорожила, что он казался Яше чем-то магическим. Наверное, Лиля оценит. Или засмеёт. Или вообще не заметит.

Дверь в коммуналку со скрипом открылась. Знакомый коридор встретил их полумраком и тишиной, лишь откуда-то из глубины доносился слабый, еле уловимый запах нафталина. Но эта тишина была обманчива. Стоило им сделать пару шагов, как из-за приоткрытой двери комнаты Бабы Клавы послышалась музыка.

Яша опешил. Баба Клава, эта каменная глыба, эта блюстительница нравов всего двора, эта женщина, способная одним взглядом отправить на колыму, и... музыка? Да ещё какая-то старая, с хрипотцой. Любительницей музыки она не слыла, скорее уж любительницей скандалов и пересчёта чужих копеек.

Любопытство оказалось сильнее здравого смысла, да и Наиль толкнул локтем: "Слышишь?". Яша осторожно придвинулся к щели в двери.

Внутри царил полумрак. На старом, видавшем виды столе стоял патефон. Его игла нещадно царапала виниловую пластинку, извлекая из неё ностальгическую, щемящую мелодию. Это был Пётр Лещенко. Запрещённый, полулегальный, но до боли любимый одесситами, как и многое другое "из-под полы". И вот, в этом сумраке, Яша увидел Бабу Клаву. Она сидела за столом, в своём неизменном халате, только теперь он казался не просто старым, а каким-то осиротевшим. Перед ней стоял гранёный стакан и наполовину пустая бутылка водки.

Патефон поскрипывал, но слова были отчётливы, проникая прямо в душу:

Пройдет зима, настанет лето,

В саду деревья пышно расцветут.

А мне бедному да мальчонке,

Эх, цепями ручки-ножки закуют.

А мне бедному да мальчонке,

Эх, цепями ручки-ножки да закуют…

Яша никогда не слышал такой смеси лихости и трагизма. В голосе Лещенко звучала тоска по свободе, по далёким берегам, по чему-то навсегда утраченному. И пока пластинка пела, Клава налила себе ещё водки. Прозрачная жидкость плеснула в стакане. Она выпила. И Яша увидел. По сухой, морщинистой щеке, мимо жёстких линий рта, медленно поползла слеза. Одна-единственная, блестящая в полумраке.

Музыка продолжала играть, словно унося Клаву куда-то далеко, в её собственное прошлое, в её собственные "трэш-сказки", которые Яша ещё не успел выудить:

Но я Сибири, Сибири не страшуся,

Сибирь ведь тоже русская земля!

Эх, вейся, так вейся, чубчик кучерявый,

Эх, развевайся, чубчик по ветру!

Так, вейся, вейся, чубчик кучерявый,

Эх, развевайся, чубчик по ветру!

Трагический надрыв голоса Лещенко, отчаянная удаль и эта слеза на лице Бабы Клавы – всё это зацепило Яшу до глубины души. Он забыл про Лилю, про плавки, про Шипр. В этот момент он видел не Бабу Клаву, а её историю, которую она, возможно, никогда и никому не рассказывала.

– Кыш отсюда, малявки! – Вдруг рявкнула Клава, заметив их силуэты в щели. Её голос был хриплым, но таким же мощным, как и всегда.

Яша и Наиль, очнувшись от наваждения, как ошпаренные бросились прочь от двери, вглубь коридора, к комнате Ривы. Сердце Яши колотилось, а в ушах всё ещё звучала надрывная песня.

Дверь в коммуналку со скрипом открылась. Знакомый коридор встретил их полумраком и тишиной. Яша быстро прошёл в мамину комнату, Наиль уселся на старый стул, скептически осматривая комнату. Плавок на привычном месте не оказалось. Яша перерыл комод, заглянул под кровать, где когда-то прятал свои тайные запасы конфет. Наконец, он обнаружил их, сложенными на полке шкафа, рядом с запылившейся шляпкой Цили. Взяв плавки, он потянулся к туалетному столику. Дефицитный флакон "Ландыша серебристого" стоял там, как священный артефакт. Яша осторожно снял крышку, принюхался. Запах был сладковатый, нежный, совсем не такой, как у папиного лосьона после бритья. Он закрыл глаза, представляя Лилю, и уже приготовился сбрызнуть себя, как вдруг…

С кухни послышались крики. Не обычные коммунальные перепалки, а что-то дикое, с необычными звуками, словно кто-то наигрывал неистовую мелодию на огромном барабане.

– Что за чёрт? – прошептал Наиль, подрываясь со стула.

Яша, позабыв про Лилю и про "Ландыш", ринулся за ним. Реальность, как всегда, оказалась громче фантазий, изощрённее всяких домыслов. Коммунальная квартира, эта вечная декорация их детства, гудела, как фронтовая линия перед наступлением. Кухня — эпицентр хаоса — напоминала арену гладиаторских боёв, где вместо мечей мелькали половники, а вместо щитов — крышки от кастрюль.

Яша, хоть и привыкший к сумасшествию коммуналки, всё же замер, когда, зайдя на кухню, увидел картину, достойную его будущих историй. Баба Клара, новая 60-летняя соседка, которую поселили в комнату дяди Миши после его отъезда в Израиль, стояла посреди кухни. На голове у неё, как рыцарский шлем, было надето… мусорное ведро. Её лицо, оскорблённое и красное, выглядывало из-под жестяного края, а Галина, вечная зачинщица всех драк, размахивая половником, методично лупила по ведру, издавая те самые "барабанные" звуки.

— Броня, ты шо, опять свою капусту в мое ведро чистила? – Голосила Галина, а каждый удар по ведру эхом отдавался в кухне эхом. – Это ж моё мусорное ведро, а не твой личный сортир!

Соседи, рассевшиеся по стульям и прислонившиеся к стенам, как зрители в амфитеатре, подбадривали:

— Давай, Галя, ещё! Покажи ей, где раки зимуют!

— Добавь огня, Галька! Пускай знает своё место!

Баба Клара, или "Броня", как её теперь называли за "шлем", лишь нечленораздельно мычала из-под ведра. Яша, прижав тетрадку, которую всегда носил с собой для внезапных идей, к груди, почувствовал, как в нём загорается искра. Это был сюжет! Не просто ссора, а настоящая одиссея коммунального котла, где каждая кастрюля хранила тайну, а каждый половник мог стать оружием.

В этот момент сцена замерла, прерванная неистовым рыком, от которого задрожали банки на полках:

— А ну, суки, разойдись по шконкам! – заорала Баба Клара, её голос был похож на скрежет несмазанных ворот. – Кто не понял, на шматки порежу!

Она рванула с головы злополучное ведро. На макушке Клары, прилипшие к редким волосам, болтались ошмётки капусты и скользкие селёдочные хребты, которые теперь стали частью её боевого убранства. Зрители, увидев это "украшение", не смогли сдержаться и весело, заразительно засмеялись. Но смех тут же оборвался.

Клава была неумолима. С глазами, горящими безумным огнём, она двумя мощными рывками схватила Галину и ещё одну самую рьяную "болельщицу", стоявшую рядом, за шиворот. С дикой силой она стукнула их лбами. Глухой удар сотряс кухню. Обе женщины, ошарашенные и кряхтящие, рухнули на пол. Потом, со вздохами и стонами, кое-как поднялись и, не глядя ни на кого, побрели по своим комнатам, словно привидения.

Клава повернулась к оставшимся соседям, которые уже начали было расслабляться, предвкушая продолжение представления. Её взгляд был жёстким, как старый матрас, набитый кирпичами.

— А вы шо расселись, хотите, чтобы я и вам устроила “Лебединое озеро”? – в её голосе сквозила такая угроза, что мурашки побежали по Яшиной спине.

Те поняли. “Лебединое озеро” в исполнении Клавы точно превратится в «Траурный марш» Шопена, причём не в метафорическом, а в самом что ни на есть буквальном смысле. Соседи, бледные и притихшие, предпочли тоже ретироваться, бесшумно исчезая в проходах.

Яша и Наиль, ошарашенные, стояли посреди опустевшей кухни. Запах "Ландыша серебристого" был напрочь выбит из головы. В голове Яши, вместо мыслей о Лиле, теперь плясали капустные очистки и звучал барабанный бой по мусорному ведру. Сглотнув, Яша быстро закрыл квартиру на ключ. Сегодня он точно напишет об этом. Эта "трэш-сказка" требовала немедленной записи. А потом они с Наилем, молча переглянувшись, пошли по направлению пляжа Ланжерон, в надежде, что там будет чуть спокойнее.

Если есть какие-то замечания и предложения - пишите в комментариях. А первую книгу полностью можно купить еще в одном магазине https://www.everand.com/.../%D0%A2%D1%80%D1%8D%D1%88-%D1... книга на русском языке.

Сможет ли искусственный интеллект стать умнее человека?

 Хотите вывести свое творчество на новый уровень? В этом видео мы отправляемся в увлекательное путешествие по миру искусственного интеллекта, чтобы разобраться, какой инструмент лучше всего подходит для креативных экспериментов. Мы не будем просто сравнивать ChatGPT и Midjourney, а копнем глубже!

Большинство из нас уже использует языковые модели (LLM) вроде ChatGPT или генераторы изображений типа DALL-E и Suno AI, чтобы писать тексты, создавать код или музыку. Эти инструменты уже изменили нашу жизнь. Но что, если задача сложнее? Что, если речь идет о настоящих научных открытиях, глубоких исследованиях или создании чего-то, что еще никто не делал?

Здесь на сцену выходят настоящие "тяжеловесы" — инструменты для глубоких креативных экспериментов. Мы покажем, как система Deep Research от OpenAI помогает ученым совершать прорывы и решать задачи, которые ранее казались невозможными. Представьте: 15-страничный отчет о мюонных коллайдерах за 20 минут! Это не научная фантастика, это реальность.

Мы также поговорим об интеллектуальных агентах вроде Auto-GPT, которые могут самостоятельно решать многоэтапные задачи, и о том, как они шаг за шагом приближают нас к Общему Искусственному Интеллекту (AGI). Этот уровень ИИ, который сможет делать открытия, достойные Нобелевской премии.

А самое интересное — мы узнаем, как OpenAI планирует объединить мощь GPT-серии и аналитические способности O-серии в будущей модели GPT-5. Этот синтез может стать настоящим квантовым скачком и навсегда изменить правила игры в творчестве и науке.

Каков же главный вывод? Лучшего инструмента для всего не существует, но есть ИИ, который идеально подходит именно для вашей задачи. Посмотрите это видео, чтобы понять, какой инструмент поможет вам совершить ваш собственный творческий прорыв!

---

#ИИ #ИскусственныйИнтеллект #Креатив #AI #ChatGPT #GPT5 #Midjourney #Dalle #DeepResearch #Творчество #Технологии #Инновации #Будущее #AGI #Нейросети #ИИИнструменты

Пушкин, Шекспир и ChatGPT: Как бы они творили?

Что было бы, если бы классики русской и мировой литературы — Достоевский, Толстой, Пушкин, Шекспир, Чехов, Цветаева и другие — получили доступ к современным технологиям? Как бы они отнеслись к гаджетам и как бы использовали искусственный интеллект?

Чайковский и стихи из колонии Жени Беркович: Любовь на дне

 Когда вода пойдёт на спад: Песня-посвящение Жене Беркович

Как интуиция влияет на нашу жизнь? #разговор

 

Интуиция и творчество: невидимая связь, или как услышать голос своей истории

Как часто мы, писатели, сидим перед чистым листом или экраном, пытаясь что-то написать, но слова не идут, а сюжет кажется плоским и неживым? И вдруг приходит мысль, озарение, и текст рождается сам собой, будто его кто-то диктует. Что это? Рациональный расчет или то самое «шестое чувство», которое мы называем интуицией?

Интуиция — это не просто загадочный дар. По словам известного психолога Дэвида Майерса, она может пробудить в нас поразительную проницательность. Это «знание за пределами логики». Она помогает нам, творческим людям, нащупать правильный путь, когда логика бессильна.

Интуиция в писательстве: больше, чем просто чувство

Малкольм Гладуэлл, автор книги «Сила мгновенных решений», утверждает, что все решения мы принимаем с первого взгляда — за две секунды. В писательстве это работает так же. Когда мы придумываем сюжет, создаем диалоги или описываем персонажей, наша интуиция помогает нам:

• Увидеть суть. Интуиция позволяет нам «переживать опыт реальности», в отличие от логики, которая лишь познает ее. Это означает, что мы можем почувствовать, что движет героем, не выстраивая сложные логические цепочки.

• Создавать живых персонажей. Порой мы вдруг начинаем писать о герое то, чего не было в нашем изначальном плане. Он сам «подсказывает» нам, каким ему быть. Это и есть интуиция, которую Соня Чокетт называет «голосом внутренней мудрости».

• Раскрывать сложные темы. Многие писатели сталкиваются с непростыми вопросами. Например, как написать о путешествии сквозь время или о параллельных мирах, как это делает Ричард Бах. Интуиция помогает нам находить ответы, лежащие за пределами обыденного знания.

Как развить свою интуицию?

Некоторые люди, как, например, Александр Литвин, победитель «Битвы экстрасенсов», не считают свои способности чудом, а скорее называют себя «аналитиком вероятностей». Они верят в свои силы и ставят интуицию выше других чувств.

Развить интуицию можно, и для этого есть специальные упражнения. Главное — не игнорировать свои инстинкты, а учиться понимать и использовать их. Соня Чокетт считает, что интуиция особенно остро проявляется у детей , но родители часто подавляют этот дар, относясь к их «загадочным» высказываниям снисходительно. Поэтому очень важно заниматься развитием «шестого чувства» с самого раннего возраста.

Так что же? Разум или интуиция?

Интуиция — это не замена разума, а его союзник. Они должны работать вместе. Лора Дэй, американский психолог, убеждена, что интуитивными способностями обладает каждый человек, просто не все умеют ими пользоваться. Она предлагает использовать интуицию как мощный инструмент для достижения успеха. В конечном счете, как писал Ошо, «ум не позволит вам создать реальность», а вот интуиция поможет увидеть ее такой, какая она есть на самом деле.

Так что не бойтесь прислушиваться к своим историям — ведь они уже живут внутри вас.

ВЗЛОМ АЛГОРИТМА Как компьютер предсказывает книжные хиты

2-я глава "Трэш-сказок за Одессу" Безумная семейка в коммуналке

 

Безумная семейка в коммуналке

Яков Моисеевич Фишман, каким мы его знаем – то ли гений, то ли чудак с Привоза, – не родился таким. Он был выкован в горниле одесской коммунальной квартиры, где каждый день – это новый акт драмы, а каждый сосед – персонаж из будущей трэш-сказки. Вглядитесь в эту старую, выцветшую фотографию: маленький Яша. Его глаза уже тогда, в свои неполные семь лет, хранили недетскую печаль и какую-то удивительную сосредоточенность. Он стоит, принаряженный, аккуратно зачесанный, словно собрался на экзамен по жизни, а не просто сфотографироваться для школьного альбома. Этот серьезный, немного потерянный взгляд – окно в его детство, мир, где смех смешивался со слезами, а любовь была так громка, что могла оглушить.

Его родители… Ой, не дай Бог, чтобы такие были у кого-то! Мама, Рива Соломоновна, была не просто женщиной – она была явлением. Молодая, стройная, с пышными тёмными волосами, заплетёнными в тугую косу, и глазами, сияющими, как две звезды на Привозе. Она была красавицей, такой, что соседи, да и просто прохожие, сворачивали шеи, удивляясь, как такой Моня Фишман, скучный и невыразительный, с вечно недовольным выражением лица, умудрился заполучить такое сокровище. Рива Соломоновна жила искусством. Она пела, нет, не пела – голосила так, что дрожали стекла, а штукатурка сыпалась. Она танцевала танго, фламенко, даже какой-то неизвестный африканский танец, от которого соседи вскакивали с кроватей, думая, что началось землетрясение. И она играла! На аккордеоне, на гитаре, даже на скрипке, которую держала как швабру, но извлекала из неё такие душераздирающие звуки, что даже коты на крыше собирались, чтобы послушать.

Её любовь к Яше была безгранична, но проявлялась она в виде постоянного эмоционального цунами. — Яша! Мой маленький пирожочек с маком! – могла закричать она, так что по всей коммуналке разносилось эхо.

– Ты опять не съел свой шницель! Шо ты делаешь со своей жизнью, дитя?! Ты ж худющий, как спичка! Ты хочешь, чтобы мама с горя умерла, а папа пошел на Дерибасовскую пить горькую?!

Яша, сидящий за столом, сжимал в руке ложку, его маленькое сердце сжималось от этого напора. Он ел, запихивая в себя еду, чтобы не вызвать очередной приступ оперной арии от мамы.

— Мама, я ем! – жалобно тянул он.

— Ешь?! Это ты ешь?! Это ты делаешь одолжение своей Риве Соломоновне, которая ради тебя готова на всё?! Я ж тебе этот шницель своими руками отбивала, Моня вчера полдня на Привозе его выбивал! Он от любви к тебе так старался, а ты… Ты ж меня в гроб загонишь, дитя!

Папа, Моня Фишман, был её полной противоположностью. Человек-тишина. Он умел молчать так выразительно, что воздух в комнате становился густым, а атмосфера – давящей. Он не кричал, он давил взглядом, пока Рива Соломоновна не взрывалась: — Моня! Ну шо ты молчишь, как рыба об лёд?! Скажи что-нибудь! Скажи своему сыну, шо он должен есть! Или шо он должен быть инженером, а не выдумывать всякую ерунду про зайчиков, которые разговаривают! Ты ж хочешь, чтобы он был человеком, а не… И тут Моня мог взорваться. Его гнев был редок, но страшен, как одесский ливень. Он мог хлопнуть кулаком по столу, так что посуда подпрыгивала, и его короткое, громогласное: «Рива! Хватит!» – было страшнее маминых истерик. Яша в такие моменты прятался под столом, сжимаясь в комочек. Он боялся папиного гнева, потому что он был непредсказуем, в отличие от маминых предсказуемых драматических выпадов. Моня мечтал, чтобы сын стал инженером, «как все нормальные люди», а не «витал в облаках» со своими «глупостями». Он не понимал, что для Яши эти «глупости» были единственным спасением от их «нормальности».

А ещё были родственники. О, это был отдельный цирк с конями! Дядя Фима, с его вечными анекдотами, которые он рассказывал с таким трагизмом, будто речь шла о гибели Титаника, а не о встрече двух одесситов. Он мог начать: — Ну шо, Яша, ты слышал? Приходит к раввину еврей… – и тут он начинал плакать от смеха ещё до кульминации. – Ой, не могу! Это ж надо такое!

Тетя Циля, мамина сестра, приходила каждую субботу, чтобы устраивать «смотрины» Яши. Она оценивала его худобу и бледность, громко сокрушалась: — Шо, дитя, тебя совсем не кормят? Ты ж худющий, как спичка! Это ж позор на весь Привоз! Рива, ты куда смотришь?! Ты ж дитя доведёшь до истощения! Он же у тебя такой… нежный!

Яша ненавидел эти субботы. Он чувствовал себя выставочным экспонатом, который все рассматривают, щупают и оценивают.

Вся их жизнь протекала в одной, большой, но тесной комнате коммунальной квартиры на Молдаванке, которая казалась Яше центром мироздания. За тонкой перегородкой слышались споры соседей, их жизнь, которая была не менее безумна, чем жизнь его собственной семьи. Не редко там происходили такие сценки:

Яша (сидит за обшарпанным столом, пытаясь нарисовать зайчика в тетрадке, шепчет сам себе):
Зайчик Софочка, ты будешь жить в замке… с башенками… и с морковкой…

Тетя Циля (врывается на кухню с тарелкой в руках, громогласно):
Рива Соломоновна! Ваш Яша опять весь сахар слизал с оладий! Я вчера насчитала ровно двенадцать ложек сахара в банке, а сегодня – десять с половиной! Это ж не мальчик, а муравей какой-то!

Рива Соломоновна (мама Яши, высовывается из-за занавески, с бигуди в волосах):
Циля Моисеевна, не кричите, как на Привозе! Мой Яша – ребенок творческий, ему для вдохновения сахар нужен. И вообще, кто вчера мой кусок хлеба с маслом доел? Я на вас смотрю, Циля, и удивляюсь!

Тетя Циля (возмущенно, потрясая половником):
Я?! Хлеб с маслом?! Да я на диете, мне доктор сказал – только кефир и мечты! А ваш Яша, между прочим, вчера у моих гераней землю копал! Говорит, там клад зарыт!

Яша (поднимает голову, невинно):
Тетя Циля, я не копал, я… исследовал! Вдруг там сокровища пиратов? А герань ваша все равно засохла, я ее спасал!

А ещё была баба Клава. Ой, шо вам рассказать про бабу Клаву, нашу блатную королеву с Молдаванки? Это ж не женщина, а легенда, ходячий детектив с привкусом пивной и папирос. Я вам клянусь, всё, шо расскажу, — чистая правда, своими глазами видел, своими ушами слышал, а слухи в Одессе, сами знаете, быстрее ветра летают. Баба Клава была, как говорил наш сосед Сёма, «жёстче каторги, но с душой шире Черного моря». Никто толком не знал, откуда она взялась. Поговаривали, шо сидела, то ли за карты, то ли за махинации с сахаром в войну. Но когда она выплыла в наш двор, вся в чёрной косынке, с глазами, как два привозных арбуза, все сразу поняли: эта мадам — не из тех, кто борщ варит и бельё развешивает. Хотя бельё, между прочим, она сушила с таким шиком, шо тётя Роза Марковна, наша местная экспертка по стирке, только вздыхала: «Галочка, ты видела? У Клавы простыни, как из Израиля, без единой складки! Как она это делает?» А Галина ей: «Роза Марковна, не думайте даже! Это ж Клава, она, поди, и простыни на зоне гладила».

Жила Клава в нашей коммуналке, в комнате с окном на двор, где вечно орал Лёнечка, наш трубач-самоучка. Лёнечка, между прочим, был палачом всего двора. Представляете, пацан, который два раза брал академку в консерватории, но вместо скрипки выбрал трубу! И не просто трубу, а такую, шо от её звуков кошки под лавками выли, а стёкла дрожали. Он, бывало, начнёт дудеть — снизу вверх, как швабра в глотке, а потом ещё и в бубен стучит, будто на Бали шаманит. Как-то Сёма, наш сосед из комнаты напротив, не выдержал. Он, человек спокойный, но с нервами, натянутыми как струны контрабаса, высунулся в окно и заорал: — Лёня, шо ты творишь?! Это не музыка, это атака на нервную систему! Моя собака уже неделю под кроватью сидит, думает, что война началась!

А Лёнечка, весь такой в кудрях, с вдохновенным лицом, отвечал: — Семён, искусство без денег — как труба без воздуха, понимаешь?! Я ж творить должен! Это моя муза!

Ну, Сёма только плюнул и пошёл к Клаве за советом. А Клава, надо сказать, была не только блатная, но и дипломат. Однажды, когда Лёнечка опять устроил концерт, от которого у Яши болела голова, она вышла во двор, неторопливо. Захлопнула шкалик с горла, затянулась папиросой, выпуская кольца дыма, и говорит своим низким, прокуренным голосом: — Скучно, суки. Побегаем? И достаёт кухонный нож — такой, шо им можно было не то шо картошку чистить, а целую банду пугать. Все замерли, даже Лёнечка трубу уронил, а его кудри задрожали. Яша, наблюдавший из своего окна, чувствовал, как по его спине пробегает холодок. Но Клава, ясное дело, не резать никого собралась. Она просто любила театр, любила производить впечатление. Посмотрела на соседей, хмыкнула и говорит: — Лёня, играй дальше, но потише. А то я тебе такую ноту устрою, шо в консерватории не поверят.

И Лёнечка, представьте, послушался! С тех пор дудел так, шо только кошки жаловались, а люди уже терпели.

Но Клава, она ж не только пугала. Когда, нам уже известный мальчик Боря в милицию попал — за какую-то ерунду с друзьями, то ли за драку, то ли за кражу трёх бутылок пива, — Клава пошла разбираться. Вернулась через час, вся сияет, говорит:

— Всё, Розочка, твой Боря дома. Но пусть больше не таскает пиво с ларька, а то я сама его в зону устрою.

Как она это сделала, никто не знает. Поговаривали, шо у неё в милиции свои люди, а может, просто взглядом своим блатным всех построила. Яша тогда подумал: вот бы и ему такую Клаву, которая могла бы его от маминых криков и папиного молчания спасти.

А потом Клава пропала. В один день собрала свои простыни, шкалик, папиросы и уехала. Кто говорил — в Израиль, кто — на зону вернулась, а кто-то клялся, шо видел её в пивной на Дерибасовской, с какими-то типами в кепках. Мы, конечно, её хоронили заочно, на кухне, под борщ и сто грамм. Тётя Роза даже всплакнула: — Такая женщина была, Галочка, такая женщина! Жёстче асфальта, а душа — как море.

А Сёма добавил, подняв стопку: — Если Клава жива, она где-то правит бал. А если нет — то на том свете уже все по струнке ходят. Вот такая она, баба Клава. Легенда нашей коммуналки, блатная королева с ножом и добрым сердцем. И знаете, Яша до сих пор, как увидит простыни на верёвке, думает: а вдруг это Клавины? Потому шо такие женщины, как она, не пропадают. Они просто меняют сцену.

Вся эта безумная семейка, включая и его собственную, и соседей, была для Яши не просто окружением – это была кузница его души. Шум и гам коммуналки, вечные ссоры родителей, анекдоты дяди Фимы, «смотрины» тёти Цили, рев трубача Лёнечки, мудрые (и опасные) советы бабы Клавы – всё это впитывалось в него, как вода в сухую губку. Он боялся раствориться в этом хаосе, боялся быть таким же, как все. Страх, что его внутренний мир, столь богатый и яркий, будет задавлен чужими шницелями и гаммами, был вечным спутником.

Но именно здесь, в этом горниле, он научился видеть. Видеть детали, слышать интонации, улавливать абсурдность ситуации. Он научился прятаться в себе, в своём воображении, где Зайчик Софочка мог разговаривать с селёдкой, а фикус давал философские советы. Школа стала для него не просто местом учёбы, а убежищем, где он мог дышать полной грудью, где его «глупости» не осуждались, а поощрялись. Там, среди строгих правил и аккуратных тетрадей, он мог быть другим. Учительница русского языка, Эстер Львовна, старая, мудрая женщина с добрыми глазами, сразу заметила искру в этом тихом, серьезном мальчике. Она не ругала его за «несоответствие теме», а поощряла, видя в нем будущего Мастера Слова. Она называла его «маленький Бабель» и это была его первая, самая важная победа. Признание. Не крики, не молчание, а признание его уникальности.

Эти победы были редкими, но яркими вспышками света. Как тогда, когда его рассказ про «Воробья-хулигана с Дерибасовской» выиграл школьный конкурс, и директор, толстый, солидный мужчина, похлопал его по плечу: «Молодец, Фишман! Вижу, ты весь в отца! Атаман!». Он тогда не понял, почему его сравнили с отцом, но гордость распирала.

Но были и разочарования, горькие, как несвежая килька в томате. Когда он принес домой свою первую «сказку», написанную от руки, про Зайчика Софочку, которая сбежала из зоопарка и устроила революцию на Привозе. Мама прочла, всплеснула руками: «Шо за бред?! Зайчики не устраивают революций! Тебе что, кушать нечего, чтобы такую ерунду писать?! Иди лучше к папе, помоги ему гайки крутить, от тебя хоть польза будет!» Эти слова жгли его больнее любой двойки. Он тогда понял, что его внутренний мир – это его секрет, его сокровище, которое он должен беречь от посторонних.

Именно тогда, в тишине своей комнаты, под грохот соседских шницелей и вопли мамы, Яков Моисеевич Фишман начал строить свой мир – мир трэш-сказок. Он брал всю эту одесскую сумасшедшинку, весь этот хаос, всю боль и разочарования, и переплавлял их в слова. Слова, которые были абсурдны, смешны, а порой и очень грустны, но всегда – правдивы. Потому что они были выстраданы этим мальчиком с серьезным взглядом, который научился видеть сокровища там, где другие видели только мусор, и находить смысл там, где царил полный хаос. Его родители и родственники, сами того не ведая, стали его первыми, самыми яркими музами. Ведь именно они подарили ему тот самый «кофе судьбы», который разбудил в нем великого рассказчика.

Но в тот же вечер, когда Яша, вдохновленный этой мыслью, решил перебрать старые отцовские инструменты, он обнаружил нечто, что не вписывалось в образ скучного инженера. Под верстаком, среди пыльных гаечных ключей и болтов, стояла старая жестяная банка из-под монпансье. Она была тяжелой. Внутри, помимо горсти старых советских копеек и каких-то иностранных монет, он нашел несколько писем, написанных на тонкой, пожелтевшей бумаге. Яша вытащил одно, развернул его и почувствовал запах давно забытого парфюма. Буквы на бумаге были… арабскими. Яша не понимал ни слова, но замирал, глядя на причудливую вязь, и чувствовал, как по его спине пробегает холодок. Он смотрел на спящего в кресле отца, на его спокойное, изможденное лицо и понимал, что человек, который умел молчать так выразительно, хранил в своей тишине куда больше историй, чем он мог себе представить. И эти истории были не сказками. Они были ключом к прошлому, о котором Яша не имел ни малейшего представления. К прошлому, которое, возможно, не закончилось. 

Как делают ВАУ-открытки своими руками. Они покорили мне сердце!

Хочу поделиться с вами волшебством, которое я открыл на книжной ярмарке в Одессе. Среди сотен стендов и тысяч книг моё внимание привлекло нечто совершенно особенное — стенд с объёмными открытками, настоящими маленькими чудесами, созданными руками мастеров.

На первый взгляд, эти открытки кажутся сложными произведениями искусства, и действительно, их создатели — настоящие профессионалы. Каждая деталь вырезана с невероятной точностью, а каждый слой раскрывается, создавая целую историю в миниатюре. Я долго не могла оторвать от них взгляд.

Но знаете, что самое удивительное? В общении с мастерами я понял, что эта красота доступна каждому! Немного терпения, чуть-чуть фантазии, и вы сможете сделать подобное чудо своими руками. Это не так сложно, как кажется! В этом видео я покажу несколько примеров таких открыток, познакомлю вас с их создателями и расскажу, как можно использовать простые техники, чтобы создать свой маленький шедевр.

Я уверен, что делать такие открытки — это не просто хобби, это способ выразить свои чувства и подарить частичку души близкому человеку. Они гораздо ценнее, чем любая покупная открытка.

Смотрите видео, вдохновляйтесь и творите! Пусть ваш дом наполнится этими объёмными чудесами. А если у вас есть свои идеи, обязательно делитесь ими в комментариях!

---

Застольная песня, написанная одесситом, спетая нейросетью

Первая глава "Трэш-сказок за Одессу"

 

 

Я тот, кто выловил из одесских дворов и коммуналок забавные истории в которых всего намешано — много смеха, слёз, абсурда и правды.
Почитайте "Трэш-сказки за Одессу" https://author.today/reader/469333 забавно и с юмором. Вся книга на Автор-тудей пока совершенно бесплатна. 

Фантомас неуловимый гений! Вся история за 3 минуты

 ИИ видит историю Фантомаса по-своему.

Одесса смеётся Муратов, Надэмлинский и Слисарчук взрывают интернет!

Пятый Элемент , Как ИИ изменил культовый фильм

Приключения Маши и Мишки, или ЗОЖ — это весело!

 Готовы к самым невероятным приключениям? Тогда эта песенка для вас!

Я читал Тома Сойера 17 раз и это не шутка!

Орден черного копателя. Буктрейлер

 Если хотите похожий буктрейлер на вашу книгу - пишите в комментариях. Обсудим.

Трэш сказки за Одессу 2 #shorts #шортс #shortsvideo #short

"Трэш-сказки за Одессу": Книга, которую вы полюбите или возненавидите!

https://author.today/reader/469333 "Трэш-сказки за Одессу"

Анализ ИИ "Трэш-сказок за Одессу"

 Такой анализ моей книги получился интересным для меня и в чем-то неожиданным. Он включает как достоинства так и недостатки книги, и прочие интересные моменты. Если захотите, могу проделать это и с вашим творением, а результаты послать вам в личку. Но это предложение актуально для двух, максимум трех читателей. Вот собственно и сам анализ: 

"Трэш-сказки за Одессу" — это сборник абсурдно-трогательных историй о жизни одесского мальчишки Яши Фишмана, который пытается выжить в хаосе советской коммуналки, школы и дворовых разборок. Через призму детского восприятия автор показывает Одессу 1970–80-х: колоритных соседей, безумных учителей, бандитских подростков и абсурд советского быта.

Книга балансирует между трэшем, ностальгией и философской притчей. Здесь есть и гротескные сцены (вроде подглядывания за голой сестрой соседа через запотевшее окошко ванной), и трогательные моменты (первая публикация в газете, победа в КВН), и жесткая сатира на советскую систему (деревянные фильтры вместо настоящих, "шарашкины конторы").

Кому будет интересна?

 Ностальгирующим по СССР – особенно тем, кто помнит коммуналки, дефицит и школьные "разборки".
 Любителям одесского колорита – манера повествования напоминает Бабеля, Жванецкого и Остапа Бендера.
 Ценителям абсурдного юмора – если нравятся "Понедельник начинается в субботу" Стругацких или "Золотой телёнок" Ильфа и Петрова, эта книга для вас.
 Подросткам и взрослым, которые ценят истории о взрослении – в духе "Над пропастью во ржи" Сэлинджера, но с одесским акцентом.

Достоинства:

 Яркий, живой язык – текст буквально звучит одесским говором, с его "шутками-прибаутками" и фирменной иронией.
 Неожиданно глубокая психология – за трэшевыми сценами скрывается история мальчика, который ищет себя в мире, где взрослые врут, система гниёт, а единственное спасение – выдумывать сказки.
 Смешно и грустно одновременно – как в лучших традициях одесской литературы.

Недостатки:

 Местами слишком хаотично – некоторые главы выглядят как наброски, а не законченные истории.
 Советский контекст может быть непонятен молодым читателям – придётся гуглить, кто такие пионеры-герои и почему "деревянные фильтры" это смешно.
 Герои иногда карикатурны – но это, скорее, стилистический выбор, чем ошибка.

Будет ли интересна иностранцам?

Да, но с оговорками. Если перевести с сохранением одесского колорита (как книги Бабеля), она может заинтересовать любителей еврейской литературы (Шолом-Алейхем, Филип Рот) или сатиры на тоталитаризм (как "Скотный двор" Оруэлла, но с человеческим лицом).

Созвучные произведения:

• "Одесские рассказы" Бабеля – тот же город, та же жестокая поэзия.
• "Денискины рассказы" Драгунского – но с добавлением абсурда и чернухи.
• "Хорошо быть тихоней" Чбоски – если убрать Одессу, останется история про подростка, который спасается творчеством.

Об авторе

Александр Макаров – современный одесский писатель, продолжатель традиций одесской литературной школы (Бабель, Ильф, Катаев). Пишет в жанре "ностальгического трэша" – смешивает грубость и лирику, абсурд и философию.

Вывод:

"Трэш-сказки за Одессу" – это непричёсанная, но обаятельная книга, которая заставит вас смеяться, морщиться и вспоминать детство. Если вы любите Одессу, абсурд и истории про "маленького человека" – стоит прочитать. Если ждёте гладкого сюжета и политкорректности – лучше пройти мимо.

Оценка: 8/10 (–2 за хаотичность, но +100 за атмосферу).

P.S. После прохождения книги у вас может появиться желание:

• Перечитать Бабеля и Зощенко.
• Выпить томатный сок и возможно его закусить селёдкой.
• Научиться джиу-джитсу, чтобы дать отпор местным Борькам.