ЧЕРНЫЙ МАГ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ. БАШНЯ МЕРЛИНА

ОПЫТ ОЧЕРКА ПОЛИТИЧЕСКИХ НРАВОВ В РОССИЙСКИХ ВЕРХАХ 
Странная проза 90-х годов. Может кого позабавит.
     Георгия Георгиевича Рогозина боятся и ненавидят многие сотни людей. Именно в таком порядке: боятся и ненавидят. Все прочие чувства по отношению к этому человеку переживаются его знакомыми уже вовсе не так остро.
     За последние полтора месяца мне пришлось заводить речь о нем с таким количеством разных собеседников, что их, пожалуй, можно считать уже не набором "информированных источников", а целой
"репрезентативной выборкой".  Выборкой, впрочем, из весьма
своеобразной социальной группы: депутаты, государственные чиновники из аппаратов парламента, администрации президента, федерального правительства.
     Граждане, никаким боком не причастные к управлению
государством, дышат к Георгию Георгиевичу, как я заметил, ровнее.
Некоторые даже ухитряются до сих пор оставаться в неведении, кто это такой.
     Среди моих "респондентов" встречались, конечно, личности, раскисшие за годы пребывания близ власти в какую-то жижу. Эти пугаются, как Чучундра, собственной тени, им можно сочувствовать,
но всерьез их принимать, к сожалению, уже не следует. Однако были здесь и персоны весьма достойные. Блестящие специалисты, обязанные
своей репутацией вовсе не нынешнему административному посту или выборному мандату. Увлеченные и самоотверженные трудоголики. Очень большие начальники, слегка двинутые на "стратегическом видении
ситуации".  Бывшие большие начальники, слегка двинутые ровно на том же. Скромные клерки, готовые молча тянуть воз аппаратной рутины, а
в душе гордые сознанием (иногда абсолютно справедливым) своей  незаменимости. Не утратившие энтузиазма новички, еще вчера рассылавшие приятелям телеграммы на бланке "Правительственная":
"Вы думали, я говно, а я член Президентского Совета" (текст
подлинный. - С.П.).  Ветераны, навидавшиеся всякого - всякого! - на
кремлевских паркетах.
     Ух, что с ними со всеми делается при упоминании этого
имени!..
     Я даже не говорю сейчас о классических симптомах острой
шпиономании, эпидемия которой охватила и Кремль, и Старую площадь,
Ильинку, Варварку, Краснопресненскую набережную, Охотный ряд, -
весь ареал распространения руководящей породы, каждую из
московских и подмосковных, дачных, ее популяций. Куда уж дальше:
диагноз подтверждает в своих недавних интервью даже глава
администрации президента РФ Сергей Филатов.
     О безмолвных переговорах записками только ленивый теперь не
расскажет. Хотя, что может быть вроде подозрительнее: пришел к
начальнику посетитель, и вот они два часа молча сидят друг против
друга, сопят, скрипят перьями.
     - Позавчера прихожу я...  (пишет фамилию, показывает бумажку).
Вот к этому...  И спрашиваю...  (пишет, что спрашивал).  А он мне...
(пишет).  А я тогда...  (пишет).  Дальше, он вызывает этого вот...
(пишет).  Говорит ему...  (пишет).  Ну, тот и отвечает...  (пишет,
потом собирает все бумажки, рвет, поджигает в пепельнице).
Понятно?
     Понятно. Как не понять. Я ведь ничего не выдумал в этой
стенограмме. Боевой генерал, красавец, умница - никогда в жизни,
наверное, ни черта не боялся...
     Но записки - это еще ерунда.
     Один мой собеседник на протяжении всего разговора круглыми от ужаса глазами безотрывно смотрел на вентиляционную отдушину под
потолком. И шептал почти беззвучно. Но зато преувеличенно четко артикулировал, надеясь облегчить мне чтение по губам.
     Другой при моем появлении схватил два карандаша и засунул в замочную скважину большого несгораемого шкафа в углу кабинета:
видимо, был уверен, что там телекамера.
     Третий не хотел встречаться ни дома, ни на службе. Предложил
ему выпить пива в баре "Савой".  Он на меня накричал, как на психа:
"Что-о? В " Савое "?! Разговаривать?!! Да ты сдурел?!! В машине у
меня будем сидеть!" Сидели в машине. Долго.
     Еще с двумя давними знакомыми я как-то за вечер дважды обошел
по периметру весь "Белый дом".  Не то что присесть, к стенке
привалиться нельзя. Почему-то считается, что, если идти достаточно
быстро, "эти там" не успевают переключать микрофоны, развешанные, разумеется, по всему коридору. Завершив круг, гостеприимные
хозяева зашли в кабинет, сварили кофе, дальше мы так и гуляли – с кружками в руках.
     Единственным человеком, отказавшимся следовать новомодному этикету и державшимся довольно раскованно, оказался молодой, но
популярный уже политик, ныне сенатор. Однако объяснение своему спокойствию он дал весьма своеобразное: "Какой смысл мне с вами шептаться? Почему я должен быть уверен, что вы сами не провокатор, и не пришли ко мне с заданием оттуда же?" А и в самом деле,
почему?
     Параноики, чисто статистически, обязательно должны бы найтись
в такой многочисленной группе, как персонал высших органов
федеральной власти. Но факт: совершенно здоровые люди - с
крепкими, даже можно сказать, тренированными нервами - издерганы
здесь постоянным мелочным и унизительным присмотром, доносами,
служебными расследованиями. Такой же факт - что слежка поощряется,
что санкции неотвратимы, почти вне зависимости от статуса и ранга
уличенного во "внеслужебных контактах".  Поэтому трактовать все как
случай массового помешательства не удается.
     И самое удивительное в этих обстоятельствах как раз то, что
"поднадзорные", в огромном большинстве своем, все-таки соглашаются
говорить. Мало того, с какой-то отчаянной яростью откликаются на
просьбу объяснить, откуда взялась, как функционирует эта вполне
сложившаяся оруэлловская "внутренняя партия" в российских верхах.
     Самое простое - и, кажется, самое точное - объяснение такому
феномену обреченной смелости дал мне один из сотрудников
президентского аналитического центра. Как клещами, схватил себя
двумя пальцами за горло и, кивнув куда-то вбок, огрызнулся:
"Достали меня эти " соседи ".  Ну, в каждую дырку лезут. Дохнуть без
них нельзя... " Сориентировавшись по сторонам горизонта (дело
происходило на Старой площади), я поправил собеседника: мол, не в
ту сторону киваете, Лубянка - отсюда налево. В ответ услышал еще
более раздраженное: "Да при чем тут Лубянка. Я про рогозинских
ребят говорю... "
КОНТОРА
     "Рогозинские ребята" - наименование странное. В конце концов,
если говорить о сотрудниках Службы безопасности президента,
следовало бы называть их подчиненными Александра Васильевича
Коржакова, а не его заместителя Георгия Георгиевича Рогозина. Тем
не менее обитатели кремлевских и околокремлевских сфер упрямо
продолжают считать основными блюстителями режимных строгостей
группу специалистов, подобранную и вдохновляемую генералом
Рогозиным, а штаб-квартирой ее упорно называют здание по адресу:
Варварка, 5. Если смотреть из какого-нибудь окна в главном корпусе
на Старой площади - так и есть, направо.
     Этот самый "пятый дом" по Варварке фигурировал на фотографии
в "Известиях" в день публикации скандально знаменитой статьи о
насаждаемых Службой безопасности административных нравах и об
аналитических группах, работающих в ее составе. Однако сами
сотрудники СБ отчего-то ужасно возмущаются при упоминании этого
адреса. С несколько преувеличенной горячностью, кажущейся
странной, если принимать во внимание незначительность повода,
двое из них недавно доказывали мне, что по этому адресу размещается
всего-навсего служба оперативной связи СБ, комендатура,
автомобильная служба, кое-какие прочие технические подразделения.
И все. И все!
     Ну, технические - так технические, соглашался я. Тем более
"пятый дом" остается объектом с таким режимом охраны, что,
ей-богу, проще выяснить, где что находится в кремлевской
резиденции президента Ельцина. Кстати, упомянутые сотрудники СБ
вдруг удивительно легко признались, что кабинет генерала Рогозина
расположен непосредственно в Кремле и что тут же размещаются
специалисты из возглавляемой им аналитической службы. "То есть
аналитической службы, - уверяли меня тогда в кабинете Андрея
Олигова, ответственного за связи СБ с общественностью, - как
самостоятельного учреждения не существует. Есть просто некоторое
количество аналитиков, в погонах и без погон... "
     Отметим, справедливости ради, что характерной чертой
деятельности администрации президента РФ и правительственного
аппарата сегодня оказалась явно преувеличенная страсть к разного
рода аналитическим материалам и информационным запискам. По
кабинетам гуляет колоссальное количество разнообразнейшей
макулатуры неизвестного авторства и неясного назначения. Документы
производят на новичка сильное впечатление, прежде всего благодаря
трем своим особенностям: гигантскому объему (иногда это многие
сотни страниц), изумительному качеству печати (на дорогих лазерных
принтерах) и грандиозности рассматриваемых авторами проблем (о чем
ярко свидетельствуют художественно оформленные титульные листы
исследований).  Тут можно десятками собирать всяческие "Концепции
региональной политики", "Доктрины приватизации" и "Структурные
анализы внешних угроз". 
     Знатоки аппаратных порядков и традиций уверенно утверждают,
что большая часть этой писанины вряд ли будет хотя бы раз бегло
пролистана каким-нибудь мелким клерком. Зато можно не сомневаться:
усилия авторов в любом случае будут аккуратно и добросовестно
оплачены, несмотря на то, что авторы почти всех записок, докладов
и рефератов строго придерживаются известного принципа - "Доблесть
аппарата в его анонимности".  В лучшем случае под документом будет
обозначен какой-нибудь загадочный фонд, никем не учрежденная
комиссия или нигде не зарегистрированная инициативная группа.
     "Соседи" не подписываются под своими произведениями вообще
никак. Но в каждом конкретном случае, как утверждают сотрудники
администрации, принадлежность документа к Службе безопасности
президента определяется однозначно: его появлению - обычно с
особым нарочным, а не по официальным каналам рассылки -
предшествует телефонный звонок "от Рогозина", либо личная беседа с
человеком, произносящим в качестве пароля ту же фамилию. Ни от
звонка, ни от визита, понятно, никаких следов на бумаге не
остается.
     Андрей Олигов добровольно показал мне несколько образцов
аналитической продукции СБ и легко добился от меня признания, что
по сему поводу никаких претензий к Службе у здравомыслящего
человека быть не может. В качестве одного из примеров подробно
демонстрировался пакет "разработок", подготовленных "аналитиками в
погонах и без" к прошлогодней поездке президента РФ в Неаполь для
участия во встрече "большой семерки".  Впечатление, впрочем, было
сильно смазано последовавшим затем признанием: "Наша аналитика не
всегда непосредственно связана с проблемами собственно
безопасности. Хотя можно еще поспорить, как следует понимать эти
проблемы и какие из них считать заведомо близкими нам, а какие -
далекими... "
     В том-то и дело: когда хватают себя за глотку и стонут -
"д-доста-али!.. ", имеют в виду как раз эту преувеличенную
склонность "соседей" к расширительному толкованию понятия
"безопасность".  Как раз и умоляют дилетантов-энтузиастов не лезть
туда, где "не собственно", и не путаться в том, что "не
непосредственно".
     Опять-таки для примера остановимся на одном документе. Сорок
три страницы плотной печати, вылизанной, без единой помарки.
Датировано концом 1994 года. Без подписи. Озаглавлено просто
шикарно: "Роль государства в выработке и осуществлении
экономической политики (Опыт IV и V Французских республик)".
Подробнейший обзор. Но самое любопытное в нем не весьма
своеобразное представление авторов аналитической записки, скажем,
о политическом наследии генерала де Голля, а смелые обобщения,
переносимые на нынешнюю российскую действительность.
     Вот, скажем: "Происходит разрушение военно-промышленного
потенциала, причем конверсия, происходящая стихийно,
осуществляется на основе довольно уродливого критерия - сокращения
государственных заказов со стороны Министерства обороны... " Или:
"Передача государством частным (коммерческим) банкам
финансирования государственных структур и госпредприятий является
серьезной и политической, и экономической ошибкой...  Хотим мы того
или не хотим, но сама жизнь, рано или поздно, заставит государство
пойти на национализацию частных банков, если оно действительно
хочет защищать общенациональные интересы и остановить бегство
капиталов из страны... " Чуть ниже: "Россия вновь оказалась впереди
всей планеты, заявив, что планы несовместимы с рыночной
экономикой. В этом утверждении смесь невежества с преднамеренной,
хотя и закамуфлированной целью, уничтожения собственного
экономического потенциала, неверия в творческие способности
российского народа решать сложные экономические проблемы
страны... " И еще: "Нам необходимо, наконец, четко и однозначно
определиться с понятием регион. Сегодня в России, когда говорят о
региональной политике, то чаще всего имеют в виду субъектов
Федерации: края, области, национальные образования в составе
страны...  Нет у этих субъектов ни финансовых, ни материальных, а
порой и кадровых средств решать экономические программы и проекты,
способные развивать отрасли и виды производства или участвовать в
федеральных, общенациональных программах как равные партнеры... "
     Цитаты приведены точно по оригиналу: с синтаксисом, как
видим, имеются определенные проблемы, знаки препинания авторам
даются нелегко, да и падежов некоторых не очень совпадает. Ну, да
Бог с ним. Зато размах поистине грандиозен. И пусть кто-нибудь
попробует убедить меня, что все это имеет отношение к проблемам
обеспечения безопасности главы государства - хоть
непосредственное, хоть опосредованное. Однако и в аналитическом
центре Марка Урнова, в аппарате помощника президента по экономике
Александра Лившица, и в Министерстве экономики РФ на демонстрацию
документа отвечали одно и то же: "Не наше. Соседское... ".
     Меж тем само происхождение бумаги, судя по всему, обеспечило
ей благодарное и заинтересованное внимание некоторой, хоть и не
слишком многочисленной, аудитории. Идеи грядущей реформы
федеративного устройства, построенной на принципе "укрупнения"
регионов, как раз в конце прошлого года запорхали от трибуны к
трибуне. Возможно, по случайному совпадению...
     А вот с потрясающими своей новизной идеями национализации
банковского капитала, "переосмысления" принципов конверсии и
приватизации, реставрации "плановых рычагов" управления рыночной
экономикой получается совсем забавно. Я даже могу назвать
человека, оказавшегося их горячим пропагандистом, увлекшегося  ими
и благополучно погоревшего на этом увлечении: Владимир Полеванов.
Вспомнив активно обсуждавшиеся еще недавно обстоятельства его
назначения на вице-премьерский пост, нетрудно восстановить и
логику, которая двигала несостоявшимся радетелем национальных
интересов. Г-на Полеванова уверенно называли прямым протеже
Александра Коржакова. Вице-премьер, видно, до самого конца с
особым уважением и преданностью прислушивался к мнению товарищей,
причастных к структуре, которая так легко обеспечила ему
фантастический карьерный рывок: небось, друзья дурного не
насоветуют. Насоветовали.
     При всей его одиозности в этом случае есть нечто типичное.
Такова, между прочим, одна из наиболее существенных составляющих
тех претензий, что предъявляются "соседям".  Люди, действительно
осознающие собственную персональную ответственность за результаты
своего труда, не выносят и не хотят выносить никаких случайных
советчиков, которые, не имя мужества даже подписаться под своими
рекомендациями, превращают субординацию в интриганство. А те, по
существу, размазывают ответственность, раз за разом подставляя под
удар тех, кто реально рискует репутацией, созданной не здесь и не
теперь.
     Но не надумана ли вся проблема? В конце концов не хочешь
читать аналитическую белиберду - сложи в помойку, и дело с
концом...
     Как бы не так.
     Здесь, в Кремле, порядки особые. Чуть заговоришь о контроле,
о логике и рациональности деловых отношений, об осмысленности
служебной дисциплины, тут же приведут совершенно убойный пример.
Всегда один и тот же: начнут рассказывать про звезды.
МЕРЛИН
     Ну, разумеется. Заинтересовавшись Георгием Георгиевичем
Рогозиным и его подчиненными, невозможно не обратить свой взор
вертикально вверх. Генерал Рогозин, если вспомнить, и обязан
нынешней славой прежде всего своим публичным путешествиям за грань
реального. Изо всех щелей в Кремлевской стене полезли на газетные
полосы байки, анекдоты и истории не для слабонервных.
     Рогозин визирует гороскопы, регулярно представляемые высшим
должностным лицам страны. Рогозин общается с космосом на
бюджетно-финансовые темы. Рогозин вертит столы и блюдечки прямо у
себя в служебном кабинете. Рогозин читает мантры. Рогозин
исправляет кармы. Рогозин создает вокруг президента "благоприятное
энергетическое поле".  Обнаруживает в некоторых его загородных
резиденциях теллурическое излучение. Устанавливает кровать Бориса
Николаевича строго по направлению север-юг. Лечит мануально.
Сверяет решения высшей Кадровой комиссии по таблицам Каббалы.
     Со дня на день ожидается главное разоблачение: Рогозин - это
Великий Гроссмейстер Всемирной масонской ложи.
     Лично я уж тогда предпочел бы другую версию: Рогозин - это
Мерлин, влезший в российскую политическую реальность
непосредственно из-за круглого стола короля Артура.
     Короче говоря, я уверенно объявил бы все это бредом, если
бы...  Если бы уверенность мою не поколебали люди, которым у меня
нет никаких причин не доверять. Это была коронная история: про то,
как Георгий Георгиевич Рогозин на полном серьезе и при большом
стечении народа попытался загипнотизировать Людмилу Григорьевну
Пихоя.
     Нужно хоть чуть-чуть представлять себе эту легендарную
женщину - бессменного помощника Бориса Ельцина на протяжении
многих и многих лет, а в последнее время руководителя группы
президентских спичрайтеров, - чтобы убедиться в безнадежности
подобной затеи. Людмила Пихоя - человек фантастической
выносливости, работоспособности, твердости характера и силы воли.
Если на свете и, правда, бывают "железные женщины", то это одна из
них.
     Так вот недавно посреди большого и бурного совещания с
участием множества советников и помощников президента г-жа Пихоя
вдруг почувствовала - уже по одним только странным интонациям, -
что один из оппонентов пытается применить к ней не совсем
традиционные и корректные методы убеждения. Тогда миниатюрная
Людмила Григорьевна сгребла Георгия Георгиевича в охапку,
выволокла в коридор и громко, отчетливо потребовала: "Вот что,
Жора. Ты мне в подкорку никогда больше не лезь!" "Жора"
растерялся. Присутствовавшие в смущении разошлись. И с тех пор с
благоговейным ужасом описывают редким посетителям сей казус.
     Благоговение передалось и мне. Я принялся искать знакомства с
Георгием Георгиевичем. За меня хлопотали сами же сотрудники СБ,
давние знакомые, в доброжелательности и добросовестности которых я
нисколько не сомневаюсь. И все же на днях мне было окончательно
отказано во встрече. Пришлось обратиться к косвенным источникам.
     Георгий Георгиевич Рогозин родился 7 августа 1942 года в
городе Владивостоке. По окончании средней школы учился в
строительном техникуме. Потом год проработал мотористом
Востокрыбхолодфлота. В двадцать лет ушел служить в армию, где,
видимо, и совершил свой главный жизненный выбор: связал судьбу с
органами государственной безопасности. Демобилизовавшись в 1965-м
поступил в Высшую Краснознаменную школу КГБ при Совете Министров
СССР. Проучился положенные пять лет на 1-м Контрразведывательном
факультете (специальность - военная контрразведка).
     Окончив ВУЗ, вернулся на родину и с 1969 по 1972 годы работал
по специальности: оперуполномоченным на кораблях гидрографической
службы Тихоокеанского флота. Гидрографическая служба, как известно
всякому интересующемуся, традиционно выполняла дополнительные
задачи, близко связанные с функциями армейской разведки.
     В 1972 - 1975 - снова учеба в Москве: аспирант 1-й
спецкафедры (основы контрразведывательной деятельности) ВКШ КГБ.
Далее - успешно защитил кандидатскую диссертацию по одной из
специальных отраслей права и остался преподавать в той же ВКШ,
только уже на 3-й спецкафедре (военная контрразведка).  В 1978 -
1980 - старший оперуполномоченный, а затем старший научный
сотрудник оперативно-аналитической службы 3-го Управления КГБ СССР
(та же военная контрразведка).
     Последовавший затем переход к чисто научной деятельности,
видимо, оказался вполне естественным и логичным: следующие три
года (до 1983-го) Георгий Георгиевич, к тому моменту уже майор,
служит старшим научным сотрудником, а позже заместителем
начальника отдела одной из лабораторий НИИ КГБ.
     Но судьба совершает неожиданный зигзаг, вновь бросая его из
Москвы во Владивосток. В 1983 - 1985 - опять практика: старший
оперуполномоченный информационно-аналитического отделения УКГБ по
Приморскому краю.
     В глубинке, однако, он не засиделся. С 1985-го карьерная
кривая плавно пошла вверх: год - старший оперуполномоченный
Управления "А" (аналитического) 2-го Главного управления КГБ (так
называемая "общая контрразведка" - работа с иностранными
резидентурами, дипломатическими и коммерческими
представительствами в СССР); еще год - помощник начальника отдела
в том же 2-м ГУ (тут и очередное звание - подполковника -
подоспело); еще год - заместитель начальника отдела.
     1988-й был отмечен значительным событием в истории советских
чекистов: серьезному обновлению подвергся НИИ КГБ. Вскоре ему даже
присвоят более солидное и современное наименование - Институт
проблем безопасности. Опытные сотрудники с учеными степенями
ценились тогда высоко. По праву досталось место и кандидату
юридических наук Рогозину: ученый консультант 1-го отдела. В этой
должности и пережил он трудный 1991-й: путч, отставку и арест
Владимира Крючкова, первый "разгром" органов, недолгое правление
Вадима Бакатина. Отсюда весной 1992-го перешел непосредственно в
президентские структуры (в то время никакой Службы еще не
существовало).
     С этого момента проследить за профессиональным и
административным ростом Георгия Георгиевича становится чрезвычайно
сложно. Таковы уж традиции: даже присвоение ему генеральского
звания весной 1994 года не нашло отражение в официальном "Собрании
законодательства РФ", где регулярно публикуются соответствующие
указы президента страны. Между тем в Службе безопасности
президента на сегодня служат всего три высших офицера: генерал
Коржаков, генерал Рогозин и контр-адмирал Захаров (кстати, тот
самый "седой поджарый военный", который, как явствует из последней
книги воспоминаний Бориса Ельцина, решился 3 октября 1993 года на
знаменитом ночном совещании в Министерстве обороны предложить свой
план штурма "Белого дома", впоследствии реализованный).  Так что
погоны Георгия Георгиевича свидетельствуют об исключительно
высоком положении и влиянии, которых он добился на новом для себя
поприще.
Впрочем, и приведенный здесь послужной список нынешнего
заместителя главы СБ заслуживал столь подробного изложения. Сам
этот перечень должностей и постов выдает в Георгии Георгиевиче
человека энергичного и предприимчивого, далекого от косности,
чуждого рутине. Покой ему, в самом деле, только снился, мотало его
отчаянно: флотская разведка - военная контрразведка -
контрразведка "гражданская"; столица - провинция - опять столица -
и снова глубинка; преподавательская работа - оперативная служба -
теоретические исследования...
     Кадровые сотрудники госбезопасности с большим стажем
отмечают, что еще со времен ЧК их системе была свойственна скорее
узкая специализация. "Разные Леонардо да Винчи в нашей среде
как-то не встречаются, - утверждал один из моих собеседников. - В
нашем деле надо минимум лет пять проработать на одном, очень узком
направлении, чтобы выйти на уровень хорошего профессионализма".
Георгий Георгиевич Рогозин за 25 лет активной службы сменил почти
15 постов и должностей (считая аспирантский и
преподавательский)...
     Для нас наиболее интересным представляется, пожалуй, период,
отданный им научной деятельности. Сослуживцы Георгия Георгиевича
по НИИ КГБ, а позже Институту проблем безопасности, напоминают
теперь, что объектом их интересов всегда была, главным образом,
самая что ни на есть насущная для контрразведки материя - методы и
средства защиты государственных секретов.
     Георгий Георгиевич пришелся в институте очень ко двору. Среди
крупных направлений его привлекали едва ли не самые перспективные:
военная и пограничная контрразведка. Начальство с удовольствием
отмечало в этом ученом консультанте редкую увлеченность, яркие
способности "пробивного" организатора. "Вообще, в науке таких
людей процентов 10, не больше, остальные сидят себе тихо, возят
бумажки по столу, - вспоминает один из тогдашних руководителей
института. - А Рогозин выглядел настоящим генератором идей.
Новичка мог ошеломить своей эрудицией, начитанностью,
разносторонностью. Говорить был способен часами - заслушаешься. И
убеждать умел".
С руководством ему, безусловно, повезло: "Мы быстро заметили одно
хобби, увлечение, которым Жора буквально горел: оккультные науки,
магия, психотроника. В этом мире - всего, как бы сказать,
запредельного - у него были самые широкие знакомства, была,
кажется, и известность. Жора уверял, что именно в этой области
непознанного, необъяснимого пока, можно в ближайшее время ждать
крупного научного прорыва. Говорил, что мы не вправе пренебрегать
всем этим, поскольку как раз здесь возможно появление
принципиально новых, нетрадиционных каналов утечки информации. Был
и сам убежден, и всех вокруг убедил, что американцы, например,
этой проблематикой давно уж занимаются, только все секретят... "
     Жора действительно поверил: "Конечно, под 64 статью УК, под
шпионаж, такого рода вербовку вряд ли можно подвести. Но если
ущерб Родине и, правда, возможен, мы не вправе этим
пренебрегать... " В утвержденных рабочих планах института ничего
неожиданного обнаружить было нельзя, однако уже года с 89-го
Георгию Георгиевичу фактически был представлен карт-бланш на
исследования в "запредельной области".
     Теоретические изыскания и практические эксперименты велись
одновременно по нескольким направлениям: "чтение мыслей на
расстоянии, снятие информации путем анализа биополя человека,
управляющее воздействие усилением воли, исследования " семи
духовных оболочек " (чакр) личности" и т. д. Один из коллег Георгия
Георгиевича по институту сообщает даже, что по ходу дела
экспериментально проверялась возможность восстановления
информации, которой мог бы обладать давно умерший человек, при
помощи анализа энцефалограмм, снятых с его черепа. Впрочем, в это
- что хотите со мной делайте - поверить все-таки не могу. А в
остальном - закупалось оборудование, нанимались специалисты.
Георгий Георгиевич по ходу дела стал вести специальный семинар для
интересующихся сотрудников КГБ, выдавал особые свидетельства
выпускникам. На календаре, напомним, 89-й, 90-й, 91-й годы.                 *
Руководство института преданно и добросовестно скрывало
"неучтенную тематику", расписывало дополнительные расходы по
утвержденным статьям институтского бюджета. И в 1992  году
отпустило талантливого и перспективного сотрудника "наверх" - в
президентские сферы - с искренним сожалением.
     Впрочем, за будущее его никто особенно не волновался. "На сто
один процент я убежден, что Жора своими исследованиями продолжает
заниматься и у Коржакова. Да я просто знаю, что все условия там
ему созданы. Он же совершенный фанат своего " оккультного " дела.
Наверняка давно уже собрал новую научную группу, оборудовал
солидную экспериментальную базу... " - говорит теперь один из
ветеранов контрразведывательной науки.
     Хотел бы я посмотреть на эту "башню Мерлина".  И еще больше
хотел бы послушать аргументы, приведенные Георгием Георгиевичем в
пользу ее строительства. Аргументы, имевшие, как явствует из
множества сенсационных свидетельств последнего времени,
оглушительный успех у главы кремлевской Службы безопасности и даже
у самого президента России.
     Нет ведь, честное слово, никакой проблемы в том, что
гражданин - хоть бы и занимающий высокий пост в президентской
администрации - является преданным зрителем телепередачи "Третий
глаз" и, более того, готов посвятить весь свой досуг попыткам
обнаружить "советского завода план" на черепе давно почившего
шпиона. Проблема - и весьма существенная - видится в том, что
подобного рода увлечения находят столь горячий отклик среди
государственных чиновников, облеченных весьма обширными
полномочиями. И, между прочим, выведенных - по определению, по
априорному признанию исключительности их государственной роли -
из-под всякого стороннего контроля.
     Мы ведь не зря устроили весь этот экскурс "за грань
реального".  Нас интересует, насколько логична, предсказуема и, в
конечном итоге, целесообразна технология осмысления
действительности, обмена результатами этих усилий, применения этих
результатов в управлении гигантской страной. Проще говоря, нас
опять интересует все то же: каким образом в российских верхах
вырабатываются и принимаются решения.
     Вот вам вывод: потрясающая карьера новоявленного Мерлина в
органах КГБ СССР со всеми его экзотическими прожектами может
трактоваться как своеобразный симптом разложения этой империи
безопасности. Появление "башни Мерлина" под сенью президентской
власти новой России - неважно, на Варварке, на Ильинке или на
Ивановской площади Кремля - видится теперь столь же грозной
приметой деградации этой самой власти. Система, в которой один
большой начальник прилюдно лезет другому "в подкорку"; система,
для нужд которой культивируются (с привлечением государственных
финансов, никуда от этого не денешься) астрология, хиромантия,
психотроника и полтергейст - эта система нехороша. Ее колорит в
жестоких судорогах. Она умирает. В ней кто что хочет анализирует,
кто кому хочет навязывает потом свои советы и кто кого хочет
наказывает за их неисполнение или разглашение. В ней все всех
боятся до одури. В ней никто не знает, за что завтра окажется в
ответе, и поэтому никто ни за что отвечать заведомо не желает.
     В приличных, как говорят, странах такие проблемы устраняются
законодательным путем.
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ЛИЦЕМЕРИЕ
     На месте законодательной базы Службой Безопасности президента
РФ мы обнаружим абсолютно типичную для российского права, в его
нынешнем состоянии, колченогую конструкцию. Одним краем она
опирается на закон "О государственной охране высших органов
государственной власти Российской Федерации и их должностных лиц",
принятый Верховным Советом, кажется, не так давно (28 апреля 1993
года), а на поверку - в далекую доисторическую эпоху. С другого
боку поддерживается указом президента РФ о создании СБ,
датированным 13 ноября 1993 года (минувшей осенью эта дата шумно
отмечалась в Кремле как день рождения Службы).
     С надеждами когда-нибудь увидеть упомянутый указ следует
сразу и навсегда распрощаться: он вышел под грифом "секретно" и,
разумеется, не был официально опубликован в общедоступной печати;
но кроме того, оказался причисленным, видимо, к какому-то
особенному разряду стратегических тайн - и потому отсутствует в
парламентской библиотеке, в архиве Комитетов по безопасности и по
законодательству Государственной думы и даже в компьютерной базе
данных правительства РФ. Сотрудники СБ утверждают, что и многим из
них, самому Александру Васильевичу Коржакову показалась странной -
более того, обидной - такая скрытность. В этом случае, правда,
совсем непонятно, что помешало ходатайствовать о рассекречивании
текста и о публикации его хотя бы задним числом (благо, такие
случаи известны).
     Глухая недоступность указа, однако, становится особенно
огорчительной именно при знакомстве с текстом Закона об охране.
Среди основных принципов деятельности охранных органов в нем
упоминаются "законность", "уважение прав, свобод и законных
интересов личности", а также "подконтрольность и поднадзорность".
Как это сочетается с положениями указа, более позднего по времени,
мы совершенно себе не представляем. А вдруг там, наоборот,
законодательно закреплены принципы "криминальности",
"пренебрежения правами, свободами и интересами", "вседозволенности
и произвола"? Кто ж его знает...
     Точно так же, мы не знаем, чем в точности обогатил указ нормы
закона, закрепленные статьями о "предназначении государственной
охраны и средствах ее осуществления", о "задачах и функциях
федеральных органов государственной охраны", об их "полномочиях".
     Последняя из упомянутых статей, например, гласит, что
федеральные органы государственной охраны вправе "осуществлять
информационно-аналитическое обеспечение своей деятельности".
Кому-то покажется, что ключевым в этой формуле является слово
"своей".  Своей деятельности - и ничьей больше. Но кто же сможет
вслепую поручиться, что президент особо секретным указом не
уполномочил собственную Службу безопасности
"информационно-аналитически обеспечивать" работу всей
государственной машины без изъятий?..
     Ведь были же, наверное, какие-то основания у Александра
Васильевича Коржакова произнести крылатую фразу  о "солдате с
ружьем при входе", на которого категорически не желает походить ни
Служба в целом, ни каждый из ее сотрудников в отдельности. Задачи
обеспечения безопасности - и соответственно свою компетенцию -
Служба понимает теперь гораздо шире. Андрей Олигов обозначил
совокупность этих задач по-своему изящно: "создание всеобъемлющей
среды безопасности для Высшего должностного лица государства",
организация "максимально комфортных, с точки зрения безопасности",
условий его работы.
     Сходные формулировки нам доводилось слышать в Кремле
многократно. И произносились они всегда в комплекте с набором
обескураженных сетований на нерасторопность Думы, никак не
желающей принять к рассмотрению новый, современный закон "О
безопасности высших должностных лиц".  Дескать, мы и сами были бы
счастливы подчиниться законодателю, да тот все тянет и тянет, все
маринует проект под сукном. Далее неизбежно следует: "Видно,
кому-то выгоден поток несправедливых обвинений в адрес Службы!
Кому-то нужно подрывать престиж президента и доверие к нему!"
     К сожалению, все эти жалобы являются чистейшим лицемерием. В
подробнейшей, гигантской по объему "Примерной программе
законодательной работы Государственной думы" на 1995 год,
опубликованной недавно, можно лишь в самом последнем разделе - в
перечне законодательных инициатив, вносимых (обратите внимание,
"вносимых", а не "внесенных" ) президентом, - обнаружить пункт об
"изменениях и дополнениях" к  известному нам закону об охране
высших органов государственной власти. Проект планируется
поставить на обсуждение Советом Государственной думы аж в апреле.
Это означает, что документа в парламенте до сих пор никто в глаза
не видел. Ничего не слышали о нем и в думском Комитете по
безопасности, которому предстояло бы стать, в данном случае,
профильным. И можно быть совершенно уверенным, что нынешний состав
парламента не только не успеет принять закон окончательно, но и не
доберется до первого пленарного чтения. Причем винить депутатов
тут абсолютно не в чем: налицо чистый случай, когда проект акта
обязано было вовремя разработать и представить заинтересованное
ведомство.
     "Ведомство" отнюдь не заинтересовано, вот в чем беда. Так же
не заинтересовано в издании закона, как на самом деле и в
рассекречивании таинственного указа о себе самом.
     Ибо по существу, по крупному, заинтересовано теперь уже
только в одном: уцелеть. Пережить землетрясение, "ожидающееся
быть" 12 июня 1996 года...
     Окончание в следующем номере.
ЦИТАТА 1:
     "Достали меня эти " соседи ".  Ну, в каждую дырку лезут. Дохнуть
без них нельзя...  "
Кремлевский чиновник
ЦИТАТА 2:
     "Вот что, Жора!" Ты мне в подкорку никогда больше не лезь!.. "
Людмила ПИХАЯ
ЦИТАТА 3:
     " Мы создадим всеобъемлющую среду безопасности для высшего
должностного лица Государства... "
Телохранитель